Ken Hensley (ex-Uriah Heep): Поэтом я стал раньше, чем музыкантом (часть 2)

Продолжение публикации фрагментов интервью Кена Хенсли журналу «InRock» (№8 за 2002 год, рубрика «Персона номера»).

InRock: Кен, для меня до сих пор загадкой является одна вещь — почему вы пели песню «Look At Yourself» только в студии, в то время как на концертах ее исполняли вокалисты UH?

Ken Hensley: Дело в том, что Байрону было бы неловко, если бы главную вокальную партию на концерте исполнял не он — так как именно он, Дэвид, был певцом в группе. А в случае со студийной версией все вышло спонтанно — просто в день записи мой голос был в лучшем состоянии, чем голос Байрона. Ну, а на концертах Дэвид пел все, и в этом отличительная особенность «живых» выступлений по сравнению со студийной работой.

IR: Я заметил интересную особенность: в 70-е вы нередко сочиняли продолжительные, почти эпические композиции, но с течением времени все чаще из-под вашего пера выходили более короткие вещи. Чем это можно объяснить?

KH: Какого-то особого объяснения этому факту нет, просто именно таков мой композиторский стиль в последние годы. Вот вам пример: прелюдия к альбому «Running Вliпd», » …Corazon Gitano pt.1″, изначально была частью более объемного произведения, которое я хотел превратить в песню. Однако музыка оказалась придуманной раньше, чем слова, и поэтому я не преуспел в осуществлении поставленной задачи. А вообще я не люблю загадывать, что именно я сочиню, — просто сажусь и сочиняю, а там уж что выйдет, то выйдет. Все должно быть естественным. Меня никогда не посещают мысли типа «надо написать тему минут на двадцать для «мыльной оперы», или «о, сегодня среда — пора заняться сочинением концептуального альбома!» Когда бы мне в голову ни пришла идея, что бы она собой ни представляла — я сразу пытаюсь дать ей жизнь.

IR: Вернемся к теме Uriah Heep. Вы как-то сказали, что больше не слушаете «Return То Fantasy», который был вашим самым успешным альбомом в Великобритании. Полагаю, у вас есть какие-то неприятные ассоциации, связанные с тем временем?

KH: Я вовсе не имел в виду, что тогда было плохо. Просто в моей коллекции есть некоторые альбомы, которые я не слушаю специально, тогда как «Demons And Wizards» или двойной концертный альбом я буду слушать снова и снова, они доставляют мне особое удовольствие. А вот, например, «Conquest», — нет. «High And Mighty» я люблю cлyшать, когда сижу за рулем или во время перелетов. Что же до «Return To Fantasy», то мне вовсе не хотелось сказать, будто он плох, просто никогда не бывает такого, чтоб меня осенило: «О, я должен его переслушать!» Он не столь значителен для меня.

IR: А что вообще это за время было для вас — 1975-й год?

KH: Да, ничего, неплохое время, хотя и огорчений хватало. Например, хоть это и было чуть раньше, у Гэри Тэйна появились серьезные проблемы из-за наркотиков. Так что тот год мы встретили не с лучшим настроением. Потом в группу пришел Джон Уэттон, что на некоторое время стабилизировало ситуацию… В общем, все ничего было, но не сказал бы, что в 1975-м году я пережил наиболее счастливые дни моей жизни. К тому же, если быть предельно откровенным, не думаю, что и для группы в музыкальном отношении это было лучшее время.

IR: Не тогда ли Дэвид Байрон начал пить больше, чем прежде?

KH: Скорее, это началось во время записи «Wonderworld». Припоминаю, как Дэвид, благослови Господь его душу, ползал по полу студии Musicland в поисках бутылки Chivas Regal, которую мы от него спрятали… Очень печальная ситуация. Боюсь, подобное случается слишком часто.

IR: Что же, по-вашему, стало причиной, по которой фронтмэн группы пристрастился к бутылке?

KH: Ты знаешь, с каждым из нас много чего происходило, когда мы были успешными. На самом деле это было сумасшедшее время! Столь безумное, что выдержать напряжение подчас было просто невозможно. Феноменальный успех группы, на чьи концерты нередко приходило по 20 тысяч зрителей, чуть ли не каждый наш альбом становился «золотым» или «платиновым», и так далее… Мы были окружены людьми, которые очень часто говорили нам то, что мы хотели слышать, но крайне редко — то, что мы должны были слышать. В такой ситуации очень трудно не утратить контроль над собой. И вот имеино этот демон и одолел Дэвида. К сожалению.

IR: Кстати, а каким человеком был Байрон?

KH: Хорошим парнем, отличным парнем, с которым мне было очень приятно работать вместе. Он был первопроходцем в том, что делал. Настоящий фронтмэн, указавший дорогу многим вокалистам, которые появились на сцене позднее. Вне сцены и вне студии я с ним не слишком много общался, но мы очень плодотворно сотрудничали как музыканты.

IR: Не менее ценным членом группы, по признанию всех ее участников, был басист Гэри Тэйн. Однако и он в итоге оказался жертвой пагубных пристрастий. Его сгубил героин?

KH: Да, причем мы не сразу заметили, что он зависим от наркотиков. Гэри регулярно покуривал «травку», «хэш», но в те времена это не казалось чем-то предосудительным. Многие курили, и я был небезгрешен в этом отношении. Помимо того, у меня, кстати, тоже был свой демон — кокаин, к которому я пристрастился в 1971 году. Вообще, если б можно было изменить прошлое, я бы определенно не стал принимать наркотики! Тогда казалось, что от них лучше сочиняется, но сейчас я вижу: это лишь казалось. А вот от зависимости я избавился лишь сравнительно недавно, и кокаин успел многое испортить в моей жизни.

IR: Киф Xартли, в чьей группе Тэйн играл до Uriah Heep, утверждает, что тот Гэри, которого он знал, не был наркоманом.

KH: И это, по-видимому, правда. Однако правда еще и в том, что у Кифа Хартли Гэри практически ничего не зарабатывал, а с нами сразу стал звездой, получив возможность ни в чем себе не отказывать. И, как я уже говорил, не многим в такой ситуации удавалось избежать соблазнов.

IR: В итоге Гэри и Дэвид умерли. Вы не знаете, где они похоронены?

KH: Нет. Меня вообще все эти неприятные подробности не очень интересуют — я знаю, где лежат мои родители, и мне этого достаточно.

IR: Тогда поговорим о живых. Что собой представлял в те времена нынешний лидер Uriah Heep Мик Бокс?

KH: Он был таким же, каким является и сегодня — очень жизнерадостным и преданным своему делу человеком. Вот, буквально на днях видел его — кажется, он ничуть не изменился с тех пор.

IR: Ну, а остальные участники UH сильно изменились: Тревор, Ли?

KH: Вообще-то я их не слишком часто вижу, хотя, пожалyй, и они остались прежними. Правда, я говорю о них лишь как о музыкантах, так как недавно играл вместе с ними. Что же до житейской стороны вопроса, то тут мне нечего сказать.

(продолжение)

©  Игорь Швейцер, 2002

Полная версия интервью была опубликована в журнале «ИнРок» (№8, 2002 год, рубрика «Персона номера»).

Этот материал также доступен на другом языке: Английский